Габриэль Гарсиа Маркес «100 лет одиночества»

Она вошла в старость с неумершей тоской по прошлому.

Гораздо легче начать войну, чем кончить ее.

... всю свою жизнь она коротала так, словно за окнами неистовствует проливной ливень.

... она объявила бессрочный траур — без покойника, но по пустым надеждам...

Не говори мне о политике, — отвечал ему полковник. — Наше дело — продавать рыбок.

литература — самая лучшая забава, придуманная, чтобы издеваться над людьми.

... одиночество рассортировало воспоминания, испепелило непролазные груды ностальгического мусора, которые жизнь накопила в моем сердце...

– Что поделываете, полковник?

– Да вот сижу, – отвечал он, – жду, когда понесут мимо гроб с моим телом.

она обладала редким даром не существовать до тех пор, пока в ней не появится необходимость.

Благополучная старость — это умение договориться со своим одиночеством.

Её сердце из отвердевшего пепла не поддавалось самым сильным ударам повседневности, но уступило первому натиску ностальгии.

Ему пришлось развязать тридцать две войны, нарушить все свои соглашения со смертью, вываляться, как свинья, в навозе славы, для того чтобы он смог открыть — с опозданием почти на сорок лет — преимущества простой жизни.

это была война, обреченная на поражение, война против «уважающих вас», «ваших покорных слуг», которые все обещали дать, да так никогда и не дали ветеранам пожизненных пенсий.

тишина там была совсем новенькая, такая нетронутая, словно её перенесли из каких-то других мест, где никто ни разу ею не пользовался, и потому она ещё не научилась толком передавать голоса.

Однажды, когда тот подробно описывал ему механизм любви, он остановил его вопросом: «А что тогда чувствуешь?» Хосе Аркадио не замедлил ответить:

– Это как землетрясение...

человек умирает не тогда, когда должен, а тогда, когда может.

Получайте на telegram лучшие новости MYDAY Вечером
Будьте в курсе всех событий города с Ботом MyDroid