Интервью с Пауло Коэльо

Пауло Коэльо готовит к выпуску новый роман под названием «Адюльтер». Публикуем интервью Коэльо журналу «ELLE»:

 

 

Его книги переведены на 80 языков, а тиражи превысили 150 млн экземпляров. Многие критикуют его за популизм и заимствования, но Коэльо, который своими любимыми авторами называет Генри Миллера и Хорхе Луиса Борхеса, продолжает оставаться одним из самых известных писателей мира.

 

ELLE - О чем ваша новая книга?

ПАУЛО КОЭЛЬО - Идею романа «Адюльтер» мне помогли подыскать читатели. У меня много поклонников в соцсетях, и я решил обсудить с ними одну из главных проблем современности — депрессии. В течение дня мне пришло свыше тысячи писем, и во многих люди писали, что чувствуют себя в депрессии из-за измен. Мне стало интересно, и я начал читать в интернете истории об изменах. И понял, что люди могут простить, если ты разок прыгнул в койку с другим человеком. Другое дело — адюльтер, отношения на стороне. В основе адюльтера лежит страсть, и именно это мне стало интереснее всего.

ELLE - Как вы относитесь к тому, что ваши читатели в основном женщины?

П.К. - Да, более 60 % моих читателей — женщины, но мои книги читает и множество мужчин. Я не делю литературу на мужскую и женскую, а пишу книги, которые хочу, и рад всем читателям, независимо от пола и возраста.

ELLE - Считаете ли вы себя продолжателем традиций латиноамериканского магического реализма?

П.К. Можно сказать и так. К сожалению, в последнее время этот жанр менее популярен, чем раньше. Но я предпочитаю работать именно
в нем. Магический реализм говорит, что нельзя найти логическое объяснение всему, и это так и есть.

ELLE - Сегодня вы — один из самых продаваемых авторов. Насколько важна для писателя популярность?

П.К. - Моя задача — не продавать книги, а делиться мыслями. Писатель должен писать. В 1986 году у меня было все — деньги, жена; я был успешным композитором, но был несчастен. Тогда я решил совершить паломничество в Сантьяго-де-Компостела. Я обещал себе, что в конце путешествия либо забуду о мечте стать писателем, либо напишу книгу. В итоге написал. Это было нелегко. Но нужно выбирать между жизнью настоящей (не обязательно счастливой), в которой ты бросаешь вызов окружающим, и жизнью комфортабельной, безопасной. Второй вариант хуже, потому что на самом деле человек никогда не бывает в безопасности: любой из нас может умереть в любой момент. Так что лучше не тратить время попусту и жить полной жизнью.

ELLE - Почему центральными фигурами большинства ваших романов оказываются женщины?

П.К. - Это сложный вопрос. Для меня творчество в принципе акт феминизированный. Мужчина намного более логичен. Если он решил написать книгу, он сначала набросает план и черновик. Но креативность и вдохновение требуют открытости. Для меня писать — значит давать жизнь. Я влюбляюсь, занимаюсь любовью, зачинаю ребенка, я должен произвести его на свет. Мне требуется своего рода женская сила. И чтобы подпитывать эту силу, порой я пишу от лица женщины. Так появились «Брида», «Одиннадцать минут», «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала». Я настолько погружаюсь в своих персонажей, что порой сложно отличить их мысли от собственных. Иногда, просматривая свои заметки, я думаю: «Ого, какая из меня получилась интересная женщина!»

ELLE - Вы были женаты 4 раза, но с нынешней супругой живете уже много лет. Как не ошибиться в любви?

П.К. - Главное — признавать тот факт, что люди меняются. Когда люди женятся, они думают, что проживут с одним и тем же человеком всю жизнь. Но это не так. Я женат 35 лет. И сегодня моя жена совершенно другой человек — и физически, и психологически, нежели та женщина, на которой я женился когда-то. Все меняется. Чтобы ваш брак стал благословением, а не проклятием, нужно принимать изменения как данность. Ну и, конечно же, любовь должна быть сильнее всего.

ELLE - Многие называют ваши книги главными в своей жизни. А кто для вас самый важный писатель?

П.К. - Я назову двух авторов. Первый — Генри Миллер. Когда я прочел «Тропик Рака», я решил, что однажды буду писать, как он. Второй – Хорхе Луис Борхес. В юности я как-то встретился с ним лично, но побоялся подойти. Сейчас очень жалею, что был таким трусом. Мне стоило быть заговорить с ним, но я просто подумал: «Я так молод, а он так мудр, что я ему скажу?». Но эта дистанция была сотворена не Борхесом, а мной самим. И сейчас иногда я вижу людей, которые шепчутся «Это же Пауло Коэльо», хотят заговорить со мной, но стесняются подойти. Не надо бояться.

Оригинал: http://www.elle.ru/